Михаил
Турецкий – о творчестве
Наше
искусство очень пестрое и очень многоплановое. У нас в одном концерте
представлены несколько разных музыкальных направлений, и в этом уже
заложены, с одной стороны, некая конфликтность восприятия нас публикой,
а с другой стороны - некая база для творческого развития. В имени
нашем - еврейский хор - присутствует классичность, строгость и определенное
направление в искусстве, определенный жанр - в основном это классика
и хоровое пение. Мы это очень любим и делаем с большим удовольствием.
Но этого нам недостаточно для нашего потенциала,
для нашей внутренней энергетики, для нашей творческой амбициозности - нам скучно в рамках одного жанра. И
мы начинаем осваивать другие просторы, в том числе просторы шоу-бизнеса,
просторы эстрадного искусства. Богатое музыкальное образование и большое
желание помогают нам не опуститься на уровень эстрады, а, наоборот,
поднять эстраду до своего уровня. И в результате мы имеем целый пласт
программы, называемый эстрадным искусством, и здесь мы вполне конкурентоспособны
в том числе и в шоу-бизнесе.
Именно
в силу многоплановости нашего творчества меня иногда мучают сомнения,
правильно ли я оцениваю то или иное звуковое ощущение. Но, как показывает
практика, я всегда знаю, каков будет конечный результат.
Здесь
срабатывает какая-то природная интуиция,
которая иногда подменяет даже и опыт, и образование - эстрадное или
шоу-бизнеса. Внутренний барометр меня вообще никогда не обманывает,
я точно знаю, будет ли успех у той или иной песни. Многие могут мне доказывать, в том числе и мои коллеги, что вот эта
вещь, например, не пойдет - а я знаю, что она будет хитом… или - вот
эта ну просто замечательна - но я понимаю, что она сработает на две
трети за счет своей элитарности, кого-то будет удовлетворять, а многих
людей не тронет совершенно, потому что именно в силу элитарности в
ней слишком мало жизни, или форма у нее слишком
законченная, законсервированная и не дающая людям никакой возможности
для сотворчества. Вот творчество «Битлз»
- песенки вроде бы простые, только-только человек настроился… а песня
уже закончилась, и он уже дальше сам домысливает…
Ведь так работает высочайший принцип искусства - принцип сотворчества:
могут люди здесь сопереживать, даешь ты им такую возможность? Или
ты дал им законсервированную элитарную форму, а они послушали и ничего
не поняли.
У
нас ведь не мюзикл, не театр, не спектакль - это поиск нового стиля,
нового жанра, новой формы на сцене, и не очень понятно, с кем искать.
Мы можем проконсультироваться с музыкальным режиссером, с театральным
режиссером, с хореографом, который нам поставит несколько номеров.
Но мо я задача - все это объединить в новом жанре, а это всегда сплошная
импровизация. У меня самого ничего в этом плане не выстроено, всегда
присутствует эффект сиюминутности состояния. На сцене я иногда в какой-то
вещи дирижирую, а иногда просто ухожу, потому что чувствую - не надо
сегодня дирижировать, вот надо выйти и здесь помочь, подпеть… или
не петь, или с залом попеть, потому что чувствую - надо, люди хотят.
Следующий наш этап - у нас будут живые музыканты, а это уже предполагает
постоянное присутствие на сцене дирижера, потому что нужно будет всех
объединять.
Что
касается творческих планов, у нас, скажем, могла бы получиться неплохая
интересная совместная программа с Барбарой Стрейзанд, у нее есть сейчас интерес к еврейской теме, которую
можно было бы очень модно и современно подать. Но войти в контакт
со звездой - это тоже целая работа, и вообще вопросы администрирования
очень непросты, потому что это в том числе и вопросы настроения артиста
на тот или иной период времени. С Юрием Башметом
мы могли бы и должны бы сделать что-то вместе. Я давно его наблюдаю
и вижу, что он ищет что-то новое. Я считаю его выдающимся музыкантом,
я вижу, какими фибрами он работает и понимаю, что это и мои фибры
тоже, мы могли бы с ним вместе что-то сделать. Все это вопрос времени,
вопрос стыковки, ведь важно выйти к человеку с каким-то реальным предложением.
Кроме того, мы очень самодостаточный коллектив,
поэтому просто даже найти оптимальную форму сотрудничества с другими
музыкантами, особенно если речь идет о звездах, было бы нелегко. Это
то, о чем я эпизодически думаю - да, хорошо бы было бы, да, не помешало
бы, было бы здорово, людей бы это порадовало… - но вместе с тем я
понимаю, что моя жизнь и жизнь коллектива от этого не зависят.
Ведь
что такое вообще успех, успех творческий, к которому стремится любая
творческая личность? Мне кажется, настоящий успех - это когда тебе
удается найти в своем искусстве именно ту творческую форму, которая
интересна и нужна очень многим людям, вне зависимости от их интеллектуального
уровня, социального и материального положения, вероисповедания и национальности.
То есть, когда то, что ты делаешь, пробирает всех - и детей, и взрослых,
и врачей, и актеров, и шахтеров, и автослесарей,
и бомжей - конечно, в разной степени… Но
если никто не остается равнодушным - вот это мерило творческого успеха.
И если в твоем творчестве есть что-то настоящее, ты сможешь зацепить
каждого. Вот и получается, что нужно каким-то образом, сохранив серьезные
музыкантские мотивации и серьезную природу художественного образа,
зацепить всех, чтобы никто не остался равнодушным. Для человека, занимающегося
музыкой, это настоящее живое состояние, оно его самого заводит! Ведь
чем интересен музыкант? Он когда играет или поет - с ним с самим что-то
вдруг происходит! Это как шепот, или как крик, или как тишина зловещая
- это вдруг привлекает внимание, это ошарашивает…
Есть какие-то такие вещи - настоящие. И если найдено это состояние,
если люди не могут мимо тебя пройти, если ты вызываешь интерес к себе
- вот это и есть настоящий успех.
