Много
тайн хранит история Хора Турецкого. Но после того, как были обнародованы
шокирующие снимки пребывания хористов в местах лишения свободы, нет
смысла скрывать темное прошлое любимцев публики. В конце концов –
с кем не бывает! Десять коллекционных голосов далеко не сразу зазвучали
в престижных концертных залах и помпезных домах культуры. Первые шаги
к славе были для будущих хористов также и первыми, робкими шагами
на свободу, причем практически для всех – с чистой совестью.
Девять
толстых папок с уголовными делами, появившиеся однажды на столе младшего
сержанта Михаила Турецкого, проходившего альтернативную армейскую
службу в колонии общего режима под Мурманском, открыли основателю
хора имена и судьбы девяти уверенно идущих к исправлению молодых талантов
мирового масштаба.
Тусклый
полярный день клонился к вечеру, Михаил сидел на крыльце КПП со списком
фамилий в руке, отгонял мух, листал страницы уголовных дел и читал,
читал, читал…
Александров
Алексей Евгеньевич, 1972 года рождения. Переведен из колонии для малолетних
преступников, где отбывал наказание за спекуляцию товарами народного
потребления (самоучители ирландских танцев, украшения, музыкальные
инструменты). С 7 лет выезжал с родителями за границу. Возвращаясь
оттуда, проносил через таможню ранец весом 30 и более кг, утверждая,
что в нем – тетрадки и учебники для 1-го класса. Сбывал товар через
организованную им в московских школах
сеть фарцовщиков, а также – через хор мальчиков, в котором
Алекс пел баритоном с 3-х летнего возраста. Один из солистов хора,
у которого никак не получалось правильно ставить правую ногу в джиге,
от обиды заявил на Александрова в милицию, того взяли с поличным.
В колонии для несовершеннолетних Александров отличался примерным поведением,
хорошей успеваемостью и прилежанием…
Михаил
поставил красной ручкой галочку напротив фамилии Александрова и продолжил
чтение.
Кузнецов
Михаил Борисович, 1962 года рождения. Отбывает срок за нанесение увечий
группе лиц путем применения биологического оружия: тенора-альтино
с частотой звуковых колебаний, в сотни раз превышающей предельно допустимую
норму. Будучи солистом хора п/р В. Минина, прилюдно исполнял арии
из немецких, французских и итальянских опер, с преступной халатностью
относясь к предупреждениям слушателей, общий смысл которых гласил:
«Нельзя ли потише?». Значительно пополнив Всероссийское общество глухих
новыми членами, Кузнецов продолжал разрушительную деятельность на
объектах жилищного строительства: после его стихийных выступлений
ряд новостроек, покрывшись трещинами, ушел под землю, крыши нескольких
рынков снесло до неузнаваемости, а в Кремле, в своем кабинете, президент
страны вдруг почувствовал необъяснимую тоску и заплакал. После этого
спецслужбам было объявлено вознаграждение за поимку тенора-альтино,
а когда задание было успешно выполнено, несколько человек получили
звание Героев России. С тех пор Кузнецов содержался в колонии общего
режима, в отдельном помещении, с кляпом во рту…
Тут
в глазах Турецкого сверкнули искры, он выставил сразу две галочки
Кузнецову и какое-то время сидел, глубоко задумавшись и глядя в закатное
небо. Идея создания хора уже не казалась ему безобидной. Отложив дело
Кузнецова в сторонку, Турецкий открыл следующую папку.
Кейш
Артур Болеславович, 1967 года рождения. Осужден за мелкое мошенничество
во время азартных игр. В совершенстве владея искусством имитации звуков
– как музыкально-индустриальных, так и живой природы, применял свой
дар, чтобы отвлечь внимание жертвы. Оказал сопротивление сотрудникам
милиции при задержании: изобразив милицейские свистки, выстрелы, звуки
отъезжающей машины и переговоров по рации, довел бывалых оперативных
работников до буйно-маниакального психоза. В колонии, на прогулке,
свел знакомство с М. Кузнецовым и строил планы совместного побега
и последующей преступной деятельности, но был выдан сокамерниками,
переставшими спать по ночам из-за звуков азбуки Морзе, с помощью которой
переговаривались будущие подельники…
Турецкий
неуверенно перевернул страницу дела Кейша, но потом, похоже, принял
какое-то решение, взял ручку и нарисовал жирную красную галку в своем
списке. Читая следующую папку, он то и дело приглядывался к фотографии
преступника, как бы не веря своим глазам.
Бляхорчук Олег
Степанович, 1966 года рождения. Отбывает срок за систематическую незаконную
вырубку белорусского национального достояния – Беловежской пущи. Принудительное
обследование в стационаре показало, что сознание О. Бляхорчука
(солиста белорусского эстрадного ансамбля) перенасыщено шлягерами
патриотического содержания и подобное поведение – неадекватная реакция
организма на тексты массовых песен. В качестве профилактики было рекомендовано
сменить репертуар, включив в него песни на иностранных языках, но
эти меры не возымели должного действия: О. Бляхорчук снова был задержан
на 8-м километре Марьиногорского лесного массива с топором в руках…
Михаил
поставил красную галочку, потом зачеркнул ее, еще раз перечитал некоторые
строчки дела и все-таки восстановил зачеркнутую галку. Открыв следующую
папку, Турецкий случайно высыпал на землю целую пачку женских и детских
фотографий. Сердце его бешено заколотилось: неужели все эти люди стали
жертвами такого, казалось бы, симпатичного гражданина? Но вскоре вздох
облегчения пронесся над территорией зоны – перед Турецким оказалось
дело Бориса Горячева, известное всей колонии.
Горячев Борис
Геннадьевич, (он же – Борис Хотман, он же – Борюсик), 1971 года рождения.
Брачный аферист. В первый раз женился в 16 лет. К 18 годам у Горячева
уже было трое детей, но, несмотря на это, он явился на призывной пункт
для прохождения армейской службы. Находясь в рядах армии, Горячев
воспользовался документами товарищей по службе и дважды вступил в
брак с жительницами г. Шахты, не возражавшими против такого положения
дел. В 1993 году Борюсик сменил фамилию и стал, таким
образом, Борисом Хотманом – отцом восьмерых детей и мужем троих жен.
Следующие четыре брака, заключенные также под фамилией Хотман, были
неудачными: Борюсик не сошелся характером с очередными женами и был
вынужден бежать, оставив семьи, но не оставив следов. Когда Ирина,
Светлана и Дарья Горячевы встретились с Галиной, Мариной, Юлией и
Ириной Хотман, а дети, чьих имен было не перечесть, перезнакомились
со своими братьями и сестрами, разъяренные долгим отсутствием супруга
жены подали в розыск. Особенно лютыми оказались Ирины. Объединившись,
они объехали всю страну и нашли Борюсика, который устроился петь в
ресторан на теплоходе, бороздившем воды Енисея. Передав супруга в
руки милиции, женщины надеялись через суд установить, кому же принадлежат
права на безраздельное владение Борюсиком. Но суд зашел в тупик, и
стараниями адвоката Борюсик был упрятан отдохнуть в колонию, подальше
от злобных жен. Ежедневно он получал письма и передачи, каждую неделю
– по свиданию с одной из супруг, во время которых каждая пыталась
убедить Борюсика в том, что именно на ней он должен остановить свой
окончательный выбор. Но Борюсик пока так ничего и не решил…
Турецкий
усмехнулся и что-то написал рядом с красной галочкой около фамилии
Горячева. Следующая папка с уголовным делом была набита газетными
вырезками с пугающими заголовками: «Челябинский маньяк – миф или реальность?»,
«Красота – это страшная сила», «Зачем вы, девочки?..», «Ниже не бывает!».
Это было одно из самых трудных дел, над которым бились лучшие лбы уголовного розыска,
так называемое «дело Кульмиса».
Кульмис Евгений
Геннадьевич, 1966 года рождения. С детства отличался необыкновенной
красотой и необычным голосом. Когда маленький Женя капризничал в детском
саду и ревел басом, от его голоса вдребезги разносилась не только
стеклянная и фаянсовая посуда, но также гнулись алюминиевые каркасы
раскладушек и мялись оцинкованные ведра. К началу обучения в средней
школе Женя успокоился, говорил тихо, посещал музыкальную школу, много
читал, в том числе – лунными ночами, в результате чего уже к 7-му
классу носил очки с невероятным количеством диоптрий. Но даже это
не могло испортить его красоты. Все девочки, окружавшие Женю в школе,
во дворе, да и просто увидевшие его на улице, замирали от восторга
и ходили за ним как привязанные. Но, во-первых, Женя был слишком умен,
чтобы обращать внимание на глупых девчонок, а во-вторых – слишком
близорук, чтобы оценить по достоинству хоть одну из них. Отдавая все
свободное время занятиям на фортепиано и теории музыки, Женя не замечал,
что вокруг него стали твориться странные вещи: девочки, влюбленные
в него до потери здравого смысла, вдруг начали бесследно исчезать.
В период с 1980 по 1983 г.г. в городе Челябинске без вести
пропали 11 одноклассниц Кульмиса из общеобразовательной школы и шестеро
– из музыкальной. Следствие установило, что всех потерпевших объединяло
одно: нездоровый интерес к Кульмису. В комнате у каждой девочки имелся
уголок, посвященный Евгению, где стены были украшены его фотографиями,
где почетные места занимали предметы, к которым он хоть однажды прикасался,
где можно было найти черновики любовных писем, адресованных Жене,
или нотных набросков, посвященных ему. Женю вызвали в милицию для
дачи показаний, но в каждом случае у него находилось неопровержимое
алиби. В ореоле скандальной славы Женя стал еще популярнее и однажды,
возвратившись поздней ночью из библиотеки, у себя дома Евгений обнаружил
8 женщин. Все они в беспорядке валялись в его комнате, не подавая признаков жизни. Судмедэкспертиза
установила, что причиной их гибели было нервное истощение, настигшее
их в жилище кумира. Одна из женщин еще дышала, и Евгений бросился
к ней, чтобы, как он объяснял потом следователю, оказать помощь. При
первых звуках его голоса женщина открыла глаза, восхищенно ахнула
и тут же скончалась. Евгения решено было изолировать подальше от женских
глаз – в колонию общего режима, где его красота почти никого не волновала.
Здесь он продолжал заниматься музыковедением и только на лесоповале
– вокалом, помогая лесорубам валить деревья…
Турецкий
достал платочек, вытер лицо, унял дрожь в руках и нарисовал кривобокую
галочку в списке будущих хористов. Чтобы дочитать оставшиеся дела,
ему было необходимо сделать пару глотков чифира и выкурить беломорину…
Зверев
Игорь Михайлович, 1968 года рождения. В колонию попал за жестокое
обращение с животными. Погожим зимним днем Зверев отправился в лес,
как утверждал он впоследствии, чтобы полюбоваться природой. По неосторожности
(а по мнению лесничего – умышленно) нога Зверева проникла в медвежью
берлогу и наступила медведю на ухо. Получив черепно-мозговую травму,
животное выскочило из берлоги и набросилось на обидчика. Но Зверев,
обладая недюжинной силой, схватил медведя за передние лапы и потащил
за собой. Так они дошли до ближайшего опорного пункта милиции, где
подоспевшие на выручку медведю оперативники скрутили Зверева и поместили
в следственный изолятор. В колонии Зверева обходили стороной, охранники
общались с ним только через закрытую дверь, из-за которой порой доносились
русские песни, с надрывом исполняемые узником…
Михаил
долго писал что-то у себя на листочке: похоже, дело Зверева тронуло
его чувствительную душу, и он планировал отвести Игорю особую роль
в коллективе.
Тулинов
Евгений Валерьевич, 1964 года рождения. Отбывает срок за самогоноварение.
Невинное увлечение бывшего прораба крепкими напитками не вызвало бы
такой бурной реакции внутренних органов, если бы не масштабы и нахальство
Тулинова: он развернул производство прямо в центре столицы, а труба,
из которой валил ядовитый дым, выходила непосредственно к окнам Министерства
культуры. Готовая продукция сбывалась здесь же, у памятника Кириллу
и Мефодию. Сам Тулинов следил за процессом, целыми днями бегая из
одного культового заведения, расположенного неподалеку, в другое.
От покупателей не было отбоя: комбинат работал для постоянной клиентуры,
наращивая обороты и принося непомерный доход. И только когда машина
министра внутренних дел застряла на Лубянке в пробке, образовавшейся
из-за длинной очереди за спиртным, производство прикрыли, а основателя
этого безобразия – бывшего регента, а затем – прораба Тулинова переместили
несколько севернее, под Мурманск…
Турецкий
мечтательно сглотнул, вспоминая золотые деньки молодости, когда «Чивас
ригал» лился рекой, отметил Тулинова в списке и приступил к последнему
делу.
Суходолец
Валентин Иванович, 1966 года рождения. Известный в Москве щипач из
Минска. В основном, работал по мелочи, которая из карманов пассажиров
городского транспорта плавно перетекала в закрома Суходольца. Невысокий
и юркий, Валентин всегда виртуозно скрывался от погони, мгновенно
теряясь в толпе. Разбогатев настолько, что смог позволить себе повышение
квалификации за границей, Суходолец отбыл в Голландию, где помимо
всего прочего, увлекся вокалом и игрой на аккордеоне. Это давало гораздо
меньшую прибыль, но было не так опасно. Попался Валентин в Москве,
после того, как снял с заслушавшейся его пением жены итальянского
посла бриллиантовое колье. Начальник ГУВД области, ведущий дело Суходольца,
в открытую смеялся над подсудимым, повторяя: «Это тебе не мелочь по
карманам тырить». Ранимый и обидчивый Валентин еще в КПЗ начал разрабатывать
план мести, которая, по его задумке, должна была состояться в Государственном
Кремлевском Дворце…
Дочитав
последнюю страницу, Михаил обнаружил, что давно наступил вечер. Собрав
в охапку дела, он отправился спать, не переставая думать о завтрашней
встрече с десятью парнями, у которых очень скоро начнется новая жизнь.
На
утреннем построении Турецкий перечислил фамилии тех, кто должен отправиться
с ним в местный клуб, собрал их в отдельный отряд и повел за собой.
Шли
неохотно, недовольно бурча и подозревая, что въедливому младшему сержанту
стало известно о подкопе, ведущем из клуба в сельский дом культуры.
Когда же Турецкий построил всех на сцене и объявил о создании хора,
десять пар глаз вытаращились на него в полном изумлении.
- Хор? – переспросил Суходолец.
- Да, мужской хор, – подтвердил Михаил.
- Мужско-о-ой, – разочарованно протянул Борюсик.
- Мужской. – Турецкий был непреклонен. – Мужской еврейский хор. Вас
что-то не устраивает, Зверев?
- Все устраивает, гражданин начальник! Век сцены не видать! – пробасил
Зверев и перешел на идиш.
Через
пару часов был готов примерный репертуар, собранный из песен, популярных
в колонии, куда вошли «Голуби», «Мурка», «Песня про зайцев» и «Бублики».
Предложенную Бляхорчуком беларусскую песню «А я лягу-прилягу» Турецкий
отложил на потом, а над идеей Кульмиса спеть отрывок из литургии «Shehecheyonu»
обещал подумать сегодня же.
Расходились
с сожалением. На прощание Турецкий произнес небольшую речь:
- Ну вот, теперь я вижу, что вы готовы петь вместе. Десять голосов,
которые потрясут мир, музыка всех времен и народов, четыре с половиной
октавы! За роялем – никого. Оркестровые произведения мы будем исполнять
голосом. В народе это называется «а капелла». Я договорился с директором
клуба, что через три с половиной минуты мы покинем зал. Для многих
из вас жизнь только начинается! И сегодня мы уже не стесняемся называть
себя лучшими!
Через
месяц хор стал лауреатом международного фестиваля лагерной песни «Небо
в клеточку», а еще через неделю все солисты были освобождены досрочно.
Начинался долгий путь рожденных петь к великой музыке…
