Нам показали "Золото"

Наша сцена полюбила "трудных людей" Бар-Йосефа. Вот и новая пьеса "Золото" (в подлиннике, скорее, "золотишко") - кажется невероятно близкой, даром что действие происходит в далекой Яффе. Наша аудитория даже слишком готова к адекватному соучастию в том разгуле едкой самоиронии, что отличает персонажей этих пьес. На таком фоне принятие жизни с ее каверзами, столь нежное и убедительное у автора, воспринимается едва ли не катартически, и уже вовсе не как банальная пропись мещанской драмы.

Потому и минуют пошловатую колею коммерческого спектакля Роман Козак и его актеры-звезды. Они ведут беспроигрышную другую игру: без заведомых оценок, не слишком умиляясь чудакам Бар-Йосефа и не предупреждая зрительское умиление. Они играют сплоченно, добиваясь целостного восприятия трагикомедии жизни. Здесь очевидна роль постановщика Р. Козака, известного по своей работе в московском театре-студии "Человек". Камерный еврейский хор под управлением М. Турецкого проходит через спектакль, и этот музыкальный пунктир естественен здесь, вплоть до прямого общения действующих лиц с музыкантами. В самом действии задана мера музыкального обобщения. Сильнее всего это музыкальное начало выражено в игре Т. Васильевой, так же, как сплочены актеры, конечно же, вокруг нее.

Актриса ведет роль на едином дыхании древнего как мир, нескончаемого монолога Матери. Это, позволим себе сравнение, Песнь Песней материнской любви. Ой, как она не права в своей претензии вершить судьбы взрослых сыновей, как нелеп ее миф о закопанном фамильном золоте! Она такая, какая есть, полная усталого сарказма и неутомимой любви, и в радиусе ее воздействия происходят чудеса. В нежеланную пассию младшего сына (и простодушна не в меру, и "не от мира сего", так ее играет Д. Корзун) вселяется наконец ее воинственная приверженность семье. А в финале, глядя на остальных, начинает "размораживаться" и старшая невестка, прятавшая свою душу за убогой болтовней (Л. Кузнецова). Это обескураживает ее мужа (В. Гаркалин) еще в большей степени, чем трудное счастье такого неловкого младшего брата (И. Золотовицкий), и чем превращение фамильного золота в мираж, семейное предание.

Да и не мираж ли все эти горячие страсти среди подержанных холодильников (худ. В. Левенталь)? Не классические ли, памятные по Шолом-Алейхему, "люди воздуха" перед нами? Конечно, они! Но что прочнее? И Мать с нимбом пышных золотых волос - разве не чистое, подлинное золото/ - как играет, как ведет эту единую горестно-патетическую тему Т. Васильева. Не забудем и А. Феклистова - у его прохожего с вечным ананасом в авоське тоже есть своя точная тема в спектакле: этот заложник своего больного сердца всегда и безмерно счастлив просто от того, что еще жив, и предлагает разделить его радость. Он является к героям всегда некстати, вплоть до финала, когда, наконец, и до всех дошло, что жизнь - вот она, на всех одна; далеко ходить не надо, ей бы только не помешать...

Условия антрепризных гастролей (объединение "Реальный театр"), звездный состав диктуют огромную площадку Выборгского ДК, и зал, конечно, полон. К чести спектакля, история о мнимых и подлинных ценностях обращена не к "массе", а к людям, и достигает цели.

Надежда Таршис

Назад в "События и персоналии. Вокруг Хора и его участников"