Еврейское счастье Михаила Турецкого

Руководитель знаменитого хора планирует создать его женский «клон», но сначала исполнить в Риге музыку всех времен и народов

Хор Турецкого поет все — от иудейской храмовой музыки до блатного русского шансона. А однажды музыканты с большим успехом исполнили... рекламное объявление из телефонной книги.

 «10 голосов, которые потрясли мир» — таким заголовком на первой полосе приветствовали выступление российской арт-группы в одной из западных газет. Немало почитателей у хора и в Латвии, где он представит 30 мая новую программу «Музыка всех времен и народов», в которой прозвучит... музыка всех времен и народов!

Незадолго до гастролей хора Турецкого в Риге его отец-основатель и «самодержец» Михаил Турецкий дал интервью «Субботе».

«Мурка» с канканом

 — Итак, пятнадцать лет назад ваш хор начинался как культурологический проект, возрождающий иудейскую духовную музыку. И вот нынче вы не считаете зазорным петь «Мурку» и «Летят голуби над зоной»...

— Но «Голуби над зоной» — это часть нашей жизни. Прекрасная песня, настоящая музыка. Мы поем ее в академической манере. Нам близка эта музыка. И вообще, от тюрьмы и от сумы не зарекайся. «Мурка» же у нас — музыкальная шутка, стеб, кич.

Восемьдесят процентов всего, что звучит на эстраде, — это кич. В нашем же концерте этот процент ничтожен, но по-своему тоже важен. Люди приходят в зал немножко отдохнуть. Не только анализировать и думать, а еще расслабиться и получить удовольствие.

Что касается иудейской духовной музыки, то это очень самобытный пласт мировой классики. Но не очень большой. Мы обожаем эту музыку и периодически продолжаем петь ее на концертах, специальных мероприятиях. Просто мы немножко дальше пошли. Этот репертуар кончился, а образование позволяло нам набирать обороты и исполнять самую разную музыку. Репертуар у нас огромный. Мы можем пять или шесть концертов трехчасовых дать, не повторяя ни одного произведения.

При этом мы не стоим на сцене как истуканы. У нас настоящее шоу. Мои певцы двигаются, играют. Это некий театр песни. Хором мы номинально остаемся в своем названии.

В «Немецком кабаре» Кальмана, исполнив куплет на немецком, куплет на русском, в финале десять мужиков танцуют канкан. Сколько мы его точили, наняв двух хореографов, репетируя по шесть-семь часов, чтобы синхрон был идеальный, а нога поднималась на 45 градусов! И этот наш номер пользуется бешеным успехом.

О личном

— Михаил, пятнадцать лет назад вы пережили семейную трагедию...

— Моя первая жена погибла в автокатастрофе в 1989 году. У меня на руках осталась дочь, которой было пять с половиной лет. Важно было не уйти в депрессию, не сломаться.

Мне было тяжело, но я все время думал о матери погибшей супруги, которая потеряла сразу дочь, сына и мужа (они все были в одной машине). Надо было как-то выживать, и во многом интуитивно я понял, что спасением может стать новое большое дело.

Через две недели после трагедии я приступил к созданию хора. Но все складывалось безумно трудно: безденежье, неверие коллег и друзей в идею моего коллектива.

Чтобы выжить, чтобы иметь возможность кормить свои семьи, чтобы не растерять свой талант, мы отправились в Америку. Поехала со мной и дочка Наташа. Она стала посещать американскую школу, постепенно адаптировалась, сейчас оканчивает юридическую академию.

— В Америке вы нашли свою судьбу — красавицу Лиану, ставшую вашей второй женой...

— Мы познакомились в середине 90-х после концерта в Далласе. Отец Лианы участвовал в организации нашего выступления. Я был потрясен красотой юной девушки, которую вывезли из Советского Союза совсем маленькой.

Она по-русски разговаривала намного хуже, чем по-английски. Когда у нас завязался роман (он долгое время был лишь телефонным, потому что я мотался по гастролям), я хорошо понимал, что не гожусь на роль престижного жениха.

Лиана работала программистом в солидной компании, жила в хорошем доме, ездила на дорогой машине. А я мог предложить ей только поехать со мной в Россию, где у меня был хор, который никто не спешил признавать...

Но настоящая еврейская женщина должна принести жертву, и Лиана ее принесла. Несколько лет назад мои жена и дочь Сарина (сейчас ей девять лет) переехали жить в Москву. Был непростой период адаптации. Но присутствие любимой жены и дочери во многом вдохновило меня на подвиги, и хор Турецкого стал тем, чем он стал. И жена моя, гражданка США, теперь ни о чем не жалеет. Согласилась со мной, что хотя в Америке жить комфортней, в России — намного интересней.

Недавно бог подарил нам еще одну дочку — сейчас маленькой Эмме три месяца.

«10 сопрано» и полифонические «татушки»

— Может ли в вашем хоре появиться женщина?

— Только на номер. На концертах в Кремлевском дворце с нами пели звезды мировой сцены Эмма Шаплин и Глория Гейнор. А так телеге не нужно пятое колесо! У нашего хора вокальный диапазон и так четыре с половиной октавы. Тем не менее я задумал «клонировать» хор Турецкого в женском обличье.

Вот только немного отойду от бесконечной гастрольной круговерти — и возьмусь за раскрутку проекта «10 сопрано», где запоют женщины от 20 до 35 лет, все одаренные, с высшим музыкальным образованием.

— Судьба вашего коллектива немного напоминает историю балета «Тодес», который долгие годы был на подтанцовках у звезд, а затем сделал бурную сольную карьеру, стал супергастролером...

— Не согласен. Не были мы никогда на подпевках у звезд, а если и выходили на одну сцену, то в совместных равноправных номерах.

— Разве может возникнуть равноправие между вами, музыкантами с консерваторским образованием, и звездами попсы?!

— Спрос и рынок диктуют предложение. Наша попса — отражение сегодняшней музыкальной реальности в нашей стране. Сегодня в почете тембры, близкие народу. Вокал же оперного поставленного тенора народ напрягает.

Неслучайно Николаю Баскову, чтобы стать любимцем публики, пришлось смешать свой классический вокал с тембром... Людмилы Зыкиной! Так он звучит более понятно населению (напевает «Шарманку» Баскова.  — Прим. авт.) .Ведь простота и открытость тембра Зыкиной (поет «Издалека до-о-л-го, течет река Во-о-лга...»  — Прим. авт.) так привлекательны.

Басков не хотел петь оперу за двести долларов в Большом театре, а хотел зарабатывать большие деньги, быть известным, популярным, и он пошел навстречу народу. И я его за это уважаю: он талантливый парень.

— Неужели вам самому нравится попса?

Олег Газманов сказал мне потрясающую фразу: «То, что нравится профессионалам, не нравится народу!» И умные профессионалы делают хотя бы пару шагов навстречу широкой публике.

Вот мы взяли из репертуара группы «Тату» песню «Ситуация» и сделали из нее многоголосным мужским хором баховскую полифонию. Получилось интересно. Музыкальный стеб! А блатную «Мурку» мы превратили в оперную арию...

— Признайтесь: иногда вы чувствуете себя волшебником?

— Надо заниматься своим делом. Дали тебе возможность — твори. А считать себя магом, волшебником... Хотя мне пишут зрители, что именно после наших концертов встретили любовь, жизнь изменилась. Мы стараемся сеять добро и сами получаем от этого удовольствие. Наше искусство абсолютно позитивное.

— У вас нет еще своей школы для одаренных детей?

— Мечтаю создать такую школу, чтобы передавать то, что умеет хор Турецкого. Это должна быть бесплатная школа. Таланты не должны зависеть от возможностей родителей. Это будет небольшая школа. Не фабрика!

Если выпущу пять-десять нормальных артистов — уже достаточно. Честно говоря, не понимаю: кто придет на смену Льву Лещенко, Иосифу Кобзону, Лайме Вайкуле, Тамаре Гвердцители? Кто за ними? «Фабрика звезд»? Это не артисты!

Советское бессребреничество сделало наших музыкантов лучшими в мире. В 80-90-е годы не было школы сильнее, чем училище имени Гнесиных и Московская консерватория.

Солисты хора Турецкого, можно сказать, последние из могикан. Мы последние, кто прошел советскую музыкальную школу.

Спонсоры, которые нас выбирают

БАБ дал «на жизнь»

Борис Березовский не пожалел пяти тысяч долларов. В месяц

— Михаил Борисович, говорят, ваш проект спонсирует не кто иной, как Борис Березовский?

— В начале девяностых мы начали ездить в Америку, где зарабатывали какие-то деньги, которые потом помогали выживать в России. В Москве тогда у нас была репетиционная база в синагоге, и больше никакой поддержки. Тогда я обратился к Березовскому.

Он пришел на репетицию, сказав, что у него двадцать минут до самолета, прослушал несколько композиций и сказал: «Ничего подобного в жизни не слышал, даю пять тысяч долларов в месяц, чтобы вы жили!» В то время это были нормальные деньги.

Потом Борис Абрамович добивался моей встречи с Константином Эрнстом: «Они должны появиться на телеэкране — это уникальный проект, потрясающие музыканты, замечательные голоса!» А дальше начались президентские выборы, гонения, трудно стало Березовского «тягать». Еще почти год нам деньги выплачивали, но потом пришлось опять ехать в Штаты, чтобы как-то выкручиваться.

Кобзон вывел на Лужкова...

...и подарил 100 городов

— А как в вашей истории появился Иосиф Кобзон?

— В Штатах у нас дела шли по нарастающей, хору даже предложили трехлетний контракт, но нам с ребятами всегда было важно состояться именно в России. Правда, выжить здесь можно было, только получив государственный статус. И единственным человеком, который мог привести меня к Лужкову, был Кобзон. Иосиф Давыдович пришел на наш концерт, подарил огромный букет и согласился взять хор Турецкого в свой прощальный гастрольный тур по ста городам. На концерте Кобзона нас услышал московский мэр Лужков, и вопрос со статусом был решен положительно.

И Гусинскому спасибо

Медиа-магнат помог не только деньгами

— Ну а с Владимиром Гусинским что вас связывало?

— В конце девяностых он был президентом Российско-еврейского конгресса, и после того как мы получили государственный статус, Гусинский обратился к Лужкову, чтобы нам разрешили участвовать еще и в богослужениях, религиозных праздниках. Медиа-магнат время от времени поддерживал нас финансами.

— Вы берете в хор только евреев?

— Чистых евреев у нас только двое, один из них я. Остальные — дети разных народов. (Улыбается.)

— Неужели во время этого тяжелого десятилетия солисты хора не оставались на Западе?

— Двое остались, чтобы работать в каких-то еврейских проектах. Костяк же хора сохранился.

Михаил Садчиков
"Суббота" № 19, Рига, 10 мая 2007 г.
Источник

Назад в "Статьи"