Михаил Турецкий: «Для искусства нет ни рамок, ни границ»

Четырнадцать лет гастролирует по миру уникальный коллектив под руководством замечательного хормейстера Михаила Борисовича Турецкого. В активе этих исполнителей такое количество выступлений на престижнейших музыкальных площадках, что впору говорить о присвоении участникам Хора Турецкого звания заслуженных артистов народов мира.

Если серьезно, то количеству регалий, титулов и званий этого коллектива могут позавидовать многие весьма профессиональные и известные исполнители. Несмотря на мировую музыкальную конъюнктуру, которая весьма благосклонна к хору-долгожителю, музыканты не так часто, но все же достаточно регулярно радуют своим творчеством и московскую публику. Улучив удобный момент, мы побеседовали с их художественным руководителем Михаилом Турецким и продюсером Максимом Волковым, отправившись в необычное путешествие по странам и континентам…

— Каждой стране и народу, ее населяющему, свойственны свои взгляды на музыку. В этом виде искусства, как и в любом другом, проявляется самобытность, индивидуальность национального характера. Не секрет, например, что многие маститые европейские композиторы считали итальянскую школу бельканто очень уж слащавой — до приторности…

— Школа бельканто, безусловно, сильна именно в Италии: у людей там соответствующие природные вокальные данные, намного чаще встречаются хоро­шие голоса. Потому на Апеннинах родилось и существует данное искусство, и традиции его (в первую очередь образовательные) глубоки. Насчет слащавости — это довольно субъективное суждение. Слушатель, эпоха, среда опре­деляют вкусовые потребности. Нам что-то кажется слащавым, а у них это считается нормальным. Если взять мировое музыкальное искусство, то творчество Петра Ильича Чайковского, например, настолько самобытно и незаурядно, что, когда его музыку играют славяне, она выглядит как раз слащаво. Но как только ее вдруг начинают исполнять американцы, которые привносят некоторую чопорность, — выразительность произведений русского классика начинает сверкать такими необыкновенными гранями!.. Я обожаю, когда Чайковского играет, скажем, «Чикаго Симфони» — американцы, которые не понимают этих славянских фразировочных прогибов. В творчестве Петра Ильича ведь и без того заложена колоссальная выразительность, так что в исполнении его соотечественников это звучит как «масло мас­ляное».

— То есть, если взять американский рационализм и соединить его с размахом Чайковского, то получается нечто среднее, которое так поражает и восхищает?

— Да, получается идеальная формула. Именно по этой причине Петр Ильич Чайковский, а также его последователь Сергей Васильевич Рахманинов столь популярны в Соединенных Штатах. Яркость их творчества в совокупности с неким американским практицизмом рождает идеальный продукт — это просто захватывающая музыка. Кстати, там не менее удачно играют Рихарда Вагнера, так как рацио в этом смысле накладывается на рацио. В его музыке невероятные сила, мощь и пафос.

— Чайковский и Рахманинов сильно тосковали по России, гастролируя по Северо-Американским Соединенным Штатам, как тогда называли США…

— Мы тоже, безусловно, очень скучаем по дому, находясь вдали от родины. Наши коллеги даже иногда по вечерам включают в американском отеле песни Надежды Кадышевой и слушают. (Смеется.)

— Чтобы отогнать прочь тоску-печаль?

— Ну, что-то вроде этого…

— А русской водочкой от хандры не лечатся?

— У нас алкоголем люди сильно не увлекаются, но рюмочку можно иногда принять после изматывающих выступлений — в выходной день или где-то на переезде во время гастролей. Особенно, когда требует бунтующая от тоски по родным краям славянская душа. И даже русские евреи тоже эмоционально чувствительны и близки к основным принципам нашей российской земли. Поэтому говорить, что коллектив ментально перестраивается и не скучает, ни в коем случае нельзя. Мы очень любим Россию, Москву, мы здесь родились, к тому же русский — наш главный рабочий язык. И мы никогда не хотели постоянно жить в Америке, хотя были такие предложения и возможности.

— А как вы относитесь к употреблению перед выступлением рюмочки-другой для разогрева связок?

— Иногда 50 граммов могут расслабить человека после тяжелого трудового дня, если на следующий день нет концертов. Но у нас в поездке, если в действии рабочий режим, фактически сухой закон. В хоре поют опытные певцы, которые уже много лет работают на сцене (в коллективе люди от тридцати до сорока лет), у каждого свой режим, и любой из них прекрасно знает, кому и что для голоса можно, и ощущает большую ответственность за совместный продукт, который мы выдаем на сцене.

— Если у вас в хоре такие драгоценные голоса, логично предположить, что вместе с вами на гастроли ездит врач-фониатор…

— Как таковой врач во время поездок нам не нужен, потому что есть доктор, которому мы всегда можем позвонить с гастролей и попросить совета, если у кого-то вдруг возникает проблема. Но, в принципе, у нас все говорят по-английски. И когда, скажем, в той же Америке, не дай Бог, происходит неприятность, можно и на прием к врачу сходить. Но народ у нас, как на войне, на гастролях не болеет.

— Чтобы в Штатах сходить к доктору на консультацию, необходимо иметь медицинскую страховку…

— А у каждого в коллективе она есть: мы их покупаем и, честно говоря, дружим с этой системой — тут лучше не рисковать. Кроме того, у нас очень много друзей в разных городах (в том числе американских), и теоретически мы можем обратиться к кому-то из них за помощью. Они нам и без страховки окажут необходимую поддержку и приведут, если потребуется, к лучшим докторам.

— Ну, если в Америке Хор Турецкого любят до такой степени, что готовы на любую безвозмездную помощь, можно представить, сколько у вас поклонников в России…

— Действительно, с каждым годом коллектив становится все популярнее, и не только за рубежом (скажем, в США, где мы работали по контракту), но и на родных просторах.

— А что чаще всего просят спеть на бис наши слушатели, включая почитателей из ближнего зарубежья?

— Это зависит в первую очередь от регионов. Допустим, на Украине людям нравится украинское попурри. Очень часто по просьбе зрителей мы поем еврейскую молитву, «Многая лета» и другие произведения. В Одессе большой популярностью пользовалась «Мурка» в исполнении нашего хора. Та же история повторилась и в Комсомольске-на-Амуре, потому что, если вы помните, в этой песне есть такие слова: «Прибыла в Одессу банда из Амура». Вообще, у коллектива огромный репертуар, и очень многие вещи слушатели просят спеть на бис.

— Импровизировать часто приходится?

— Бывает и такое. Какой же артист без импровизации. Другое дело, что предложения бывают самые невероятные. Как-то в одной из телевизионных передач нас спросили: «А все ли вы можете спеть?» На это участники коллектива ответили: да, мол, все. Тогда им показали телефонный справочник и поинтересовались: «Если сейчас мы откроем его на любой странице, споете?» — «Конечно». Выбор пал на раздел «Стоматология», содержание которого музыканты из хора озвучили просто великолепно: тут же придумали необычный мотив, разложили по голосам и спели.

— Хоралы тоже исполняете?

— В Америке, откуда мы недавно приехали, помимо обыкновенных мероприятий было несколько концертов в синагогах, мы пели и в православных храмах. Коллектив вообще начинался с синагогального хора. А однажды от супруги Лужкова, Елены Николаевны Батуриной, которая патронирует одну интернациональную школу, нам поступило предложение провести познавательный урок, больше похожий, наверное, на праздник. А суть его заключалась в том, чтобы Хор Турецкого в интересной музыкальной форме показал ученикам различные культуры, максимально доступно и просто рассказав о самых распространенных в мире конфессиях. И коллектив с честью справился с этой задачей, подав вещи, связанные с разным вероисповеданием, в ясной и понятной для детей трактовке, начиная от еврейской молитвы, проходя через мусульманство, буддизм и заканчивая христианством. Причем все это было преподнесено через музыку. И дети, и преподаватели были в высшей степени довольны уроком, который лишь в очередной раз доказал, что для искусства нет ни рамок, ни границ. Все, что идет от сердца, от души, всегда находит отклик у слушателей.

— Раньше, если православный за­глядывал в синагогу, его отлучали от церкви. Нет ничего противоречивого в том, что вы совмещаете выступления и там, и там?

— Ну, во-первых, сейчас, насколько я знаю, такого нет. Сегодня, наоборот, происходит диалог религий. Кроме того, наш коллектив разнонациональный. При этом не надо забывать, что в синагоге или в храме мы выступаем как артисты. Вот сейчас из Израиля нам пришло предложение принять участие в грандиозном музыкальном проекте, к осуществлению которого планируют привлечь представителей многих религий. Само действо будет происходить на Святой Земле, в центре Иерусалима, вблизи храма Гроба Господня, и нацелено оно на объединение различных конфессий и подавление конфронтации между ними, раздуваемой экстремистски настроенными силами.

— Неслучайно вам предложили поучаствовать в этом проекте. Ведь у вас огромный опыт выступлений на известнейших мировых площадках…

— Наш коллектив по праву считается международным, и у него в активе масса совместных проектов — с отечественными исполнителями и мировыми звездами. Одно время мы даже планировали спеть с Мирей Матье, Шарлем Азнавуром. Но если соединение органики пения Матье с энергетикой хора как-то можно представить, то дуэт коллектива с Азнавуром вообразить, на наш взгляд, показалось затруднительно…

— Сейчас многое измеряют деньгами. К вам не обращались толстосумы с предложениями ввести в состав хора их сына, свата, брата с тем, чтобы потом качать через него деньги, пользуясь популярностью коллектива?

— Когда Хор Турецкого выступает на сцене, в зале, как правило, очень много поклонников и просто слушателей состоятельных. Наверное, логичным было бы ждать таких предложений. Но когда люди сидят в зале (а у нас практически нет ни одного концерта, чтобы после финальной песни народ не аплодировал стоя), они понимают: то, что творится в этот момент на сцене, нельзя измерить никакими деньгами.

Ира Жукова, Виталий Карюков
Журнал «Туризм и отдых», 2004 г.

Назад в "Статьи"