Впечатления
от посещения музея Холокоста
Валерия
Недавно
среди многочисленных буклетиков, привезенных мной из Америки,
вдруг глаз выхватил невзрачный кусочек картона, маленькую книжечку,
всего-то 2 листка и обложка, но он во многом изменил мою жизнь.
На
первой странице надпись «Идентификационная карта». Одна фраза:
«Во имя тех, кто умер и тех, кто живет, мы должны говорить».
Музей Холокоста Соединенных Штатов Америки. (United States Holocaust
Memorial Museum). Эта карта рассказывает историю реально существующего
человека, который жил во время Холокоста. С маленькой черно-белой
фотографии немного испуганно смотрит на меня молодая женщина
лет тридцати. Темные, слегка вьющиеся волосы, глаза, чернее
безлунной ночи, большеватый нос говорят о том, что она дочь
тех, чьи предки 40 лет искали с Моисеем землю обетованную.
Знакомьтесь
– Ева Гредингер.
Родилась 18 марта 1921 года, место рождения – Румыния. Ева была
одной из троих детей, рожденных в еврейской семье в маленьком
городке Бессарабии, где 90% населения были евреями. Ее семья
была религиозна, посещала каждый день синагогу. Отец работал
кошерным мясником, приготавливая курицу согласно еврейским законам.
В 1936, когда Еве было 15 лет, ее семья переехала в Высоку,
где позднее она устроилась работать швеей. Новый город отличался
от ее маленькой родины. Здесь проживало всего 15 еврейских семей,
и, увы, Ева почувствовала, что в этом месте менее терпимы к
евреям. Нередко вспыхивали драки, напряженность нарастала.
Ева вышла замуж в 1940 г., в тот год, когда СССР вошел на территорию
Бессарабии. Мужа забрали в Красную армию. Год спустя, когда
Германия напала на СССР, Ева, носившая под сердцем ребенка,
была вывезена румынскими отрядами из города, но армия подверглась
нападению немецких солдат. Четыре дня евреев держали без еды
и воды, а однажды в лесу солдаты изнасиловали нескольких девочек.
В своем родном городе на перевалочном пункте Ева родила прямо
на полу, без доктора, а неделю спустя, во время перехода в Транснистрию,
ее ребенок умер. В 1944 г. Еву освободили из трудового лагеря
в Транснистрии. После войны она возвратилась в Бессарабию и
узнала, что муж погиб во время военных действий.
Эта
история – лишь одна из тех десятков тысяч, что открывают для
себя посетители музея. Каждый при входе обязан взять подобную
карточку. Отдельный стенд с карточками – для мужчин, отдельный
– для женщин. Огромное здание, 4 этажа, полностью посвященных
страшным событиям Второй мировой войны. Сначала лифт везет вас
на 4 этаж. Именно там начинается экспозиция. Красочные карты,
висящие на стенах, отражают лишь сухие факты: «Во Франции проживало
…евреев, в СССР … (первое место по количеству проживающих на
территории страны представителей данной нации)». «Скучно», –
поначалу мелькнула мысль. «Подожди, что будет
дальше», – увещевал внутренний голос. Ну что ж, мой милый, ты
прав. В глубине зала, в полутьме – огромные стеклянные витрины.
За ними – экраны, с которых маленький, и, по-моему, жутко неуверенный
в себе, с кучей комплексов человечек со смешными черными усиками,
яростно размахивая руками, срываясь на крик, визг, вещает о
чем-то огромной толпе людей, загипнотизированно смотрящей только
на своего вождя, внимающей каждому слову. Надо же, он, такой
несуразный, сумел поднять такую волну ярости среди немецкого
народа. К чему он призывает? К полному уничтожению тех, кто
не соответствует параметрам арийской расы, то есть евреев.
Кстати,
моя учительница по истории еще в школе обратила мое внимание
на странный факт. Каковы представители арийской расы: голубоглазые
блондины атлетического телосложения. А теперь вспомним тех,
кто стоял у власти, идеологов фашизма. Ну все, как на подбор,
черноволосые, черноглазые и, прошу прошения, с солидным брюшком.
Так что кто бы говорил! На себя посмотрели бы для начала.
Кстати,
в музее есть такая возможность. Целый стенд посвящен этим людям,
с фотографиями, историей их жизни, восхождения по карьерной
лестнице. Какие же страшные лица, страшные той жестокостью и
безжалостностью, которая видна в их глазах. Рядом, в следующей
витрине свидетельства начала борьбы с «красно-коричневой заразой»:
«спасенные из очистительного огня» «Тора» и (странное соседство)
«Капитал» Маркса, паспорта с нововведением немецкого правительства
– штампом – буквой «J», навсегда решающая судьбу владельца документа,
здесь же фотография девушки, стыдливо закрывающей лицо сумочкой
только потому, что сидит на скамейке с надписью «Только для
евреев». Есть документальные и фотосвидетельства акции протеста,
устроенной против евреев-владельцев магазинов. Солдаты громогласно
призывали игнорировать еврейские магазины, проходить мимо них,
а тех, кто все-таки решится в них зайти, предполагалось сурово
наказывать. Один из солдат горделиво улыбается в камеру, рисуя
звезду Давида на двери заведения. Нашел чем гордиться!
На
следующем стенде – фотографии Гитлера и Муссолини на официальной
встрече, двух стервятников, с довольными ухмылками предчувствующих
скоро прольющуюся невинную кровь. «Я привез вам мир», заявил
Чемберлен после переговоров с представителями Германии, СССР,
Италии. Если бы он знал!
Ну
а далее – огромные плакаты с подробным описанием теории арийских
рас, где дается подробные количественные характеристики, служащие
поводом для отнесения человека к тому или иному типу расы. Учитывается
все: размер носа, форма, размер, посадка и цвет глаз, форма
и размер ушей, состав волос. К каждому типу представлены фотографии
– примеры. А рядом – схема, объясняющая, на какие типы делятся
евреи, какие группы (по-моему, их 9), в зависимости от того,
сколько родителей, бабушек и дедушек были представителями этой
нации. Ну и разумеется, еврейкой становилась девушка, которая
вышла замуж за еврея и наоборот. Рядом подробно описано, что
предполагается делать для избавления немецкого народа от этих
людей. Начиная от изоляции, заканчивая физическим уничтожением.
Ну что ж, впоследствии этот план был успешно реализован. Браво!
Единственный
светлый уголок на этом этаже – маленькое помещение, отданное
для одного юного существа – Анны Франк, по-детски основательно
записывающей свои мечты и надежды в маленький дневник, ставший
для нее единственной отдушиной. Но вот же милая невинная непосредственность!
До последнего листика девочка надеется на лучшее и с величайшим
оптимизмом смотрит в будущее. Вот только глаза у девочки на
фотографии навсегда останутся серьезными. Ее замучили в лагере,
как и миллионы других, просто потому, что она была еврейкой.
Кстати недавно в Германии открыли музей Анны Франк.
Спускаемся
на этаж ниже, следующий круг ада. Здесь рассказывается о первых
годах войны, начале организованных гонений. Самым страшным из
увиденного, пожалуй, стал тот самый товарный вагон, в которых
перевозили евреев, – свидетель людских слез, страданий, миллионов
судеб. Глубоко вздохнув, я шагнула внутрь. Даже спустя столько
лет воздух в нем кажется тяжелым, становится трудно дышать,
сознание услужливо переносит на 60 с лишним лет назад, делая
тебя одной их тех, кто пытался выжить в этом вагоне, кто старался
увидеть свет через маленькое окошко, соединяющее с другим, свободным
миром. Я не выдерживаю, хочется закричать «выпустите меня, слышите?
Я задыхаюсь!». Выскочив из этого страшного места, оказываюсь
перед кладбищем вещей: это те предметы, которые отбирались у
евреев перед их вывозом в лагеря или расстрелом. Сотни скелетов
зонтиков, ложечки, осколки посуды, одежда, альбомы с открытками
и фотографиями, все, что когда-то было дорого людям, то, с чем
они хотели остаться в последние дни своей жизни, с чем не смогли
расстаться. «Бежать, бежать!», – отчаянно кричит сердце, – «Я
этого больше не вынесу!». «Нет, надо», – спокойно увещевает
разум, – «смотри на предел человеческой жестокости».
Вот
и второй этаж, спасение близко. Но перед этим нужно пережить
шок. Этот этаж посвящен тому, что прежде всего связывают с Холокостом.
На стенах – фотографии и рассказы о самых известных лагерях
и местах массового истребления евреев. Есть там и печально известный
Бабий яр. С самого начала попадаю в комнату, оформленную как
барак, в которых жили, нет, существовали люди в лагерях. Темная,
бездушная, она порождает страх и отчаяние. Что же тогда чувствовали
те, кто встречал здесь свой последний день. А потом – модель
крематория. Браво мастеру, редко где увидишь столь детально
выполненный макет, но тем страшнее. Показаны все помещения,
от первой комнаты, где собирали людей, раздевали (правда, не
всегда), и вели на убой, как животных. Конечно, в Германии,
видите ли, не хватало мыла, пуговиц и кожаных изделий. Выход
– да что у нас, людей в лагерях мало, что ли? Простите… А те,
кто выживали, шли в качестве материала для экспериментов для
«добрых докторов». Многочисленные экраны безжалостно показывают
фотографию за фотографией: женщину, скорчившуюся в судорогах
потому, что ей просто перекрыли кислород – надо, было, видите
ли, понять, как себя будут чувствовать немецкие летчики на высоте;
маленькую девочку лет семи, всю в огромных язвах, практически
без волос и зубов, на которой испытали последствия очередной
инфекции; мужчину с беззвучным криком схватившегося за свою
руку, точнее за то, что от нее осталось – на нем испытали новую
замораживающую смесь, а потом руку просто разбили; вскрытые
черепа; расчлененные тела. Все это напоминает страшную сюрреалистическую
картину, где люди вдруг превратились в кукол, их разбирают на
запчасти, используя каждую по своему усмотрению.
Выхожу
из зала и иду через белый коридор. В небольшом углублении, весь
пол занимает огромная куча старых пыльных башмаков. На стене
надпись: «Мы – туфли, пережившие своих хозяев. Они сгорели в
топках, превратясь лишь в пыль, покрывающую нас. Мы – свидетельство
кошмара. Помните о нас». И нет ничего ужаснее, чем наблюдать
эту неподвижную картину. Около этого места стоит множество людей
в абсолютном молчании, в глазах – страх, слезы. И добавить тут
нечего. Но развязка близка. И вот я выхожу к телевизорам, показывающим
кадры освобождения пленников лагерей.. Мониторов несколько:
один показывает советскую армию, другой – американскую, третий
– британскую. Дверь барака распахивается, и на свет, щурясь
от солнца, выходят люди, бросая затравленный взгляд в камеру,
неуклюже путающиеся в какие-то грязные отрепья. Но чувство свободы
дает им силы улыбнуться. Солдат на руках выносит девушку, цепляющуюся
изо всех сил за своего спасителя. Не волнуйся, все уже позади.
Но не все дожили до того светлого дня. Человек в военной форме,
кажется, тащит какую-то тряпичную куклу. Нет, это не кукла,
это все, что осталось от того, кто ранее носил гордое имя «человек».
Теперь это скелет, обтянутый кожей, лишь отдаленной напоминающий
очертания человеческого тела. И таких тысячи в каждом лагере.
Их сбрасывают в огромные ямы и закапывают. Сколько же таких
братских могил еще не найдено, сколько людей до сих пор ищут
хоть какую-то весточку о своих несчастных родственниках и знакомых.
Может, кто-то и найдет ответ и в стенах музея. Здесь установлены
компьютеры, где введя фамилию и страну того, кого вы ищете,
вероятно получить хоть какие-то
сведения.
Кошмар
закончился. Теперь злодеев ждал справедливый суд. Подойдя к
очередным экранам, можно посмотреть и послушать жалкие оправдания
тех, кто еще недавно вершил судьбы миллионов. Теперь эти существа
пытаются спасти только свою жалкую душонку.
Очень
много посетителей музея останавливаются и заходят в стеклянную
комнатку, где слышны голоса тех евреев, кто пережил Холокост.
Запомнился тихий мужской голос. Он спокойно и ровно рассказывал
обо всем, что прошел, но потом вдруг сорвался, затих, раздались
тихие сдавленные рыдания. Сердце в такой момент разрывается
на части.
Но
можно пойти дальше и в маленьком кинотеатре посмотреть рассказы
участников восстания, которое произошло в одном из лагерей.
Смотришь на этих уже пожилых людей и не веришь, что когда-то
они, рискуя своей жизнью, спасали не только себя, но и других,
независимо от того, к какой нации кто принадлежал.
Я
спустилась вниз, на первый этаж и оказалась в небольшом круглом
зале, освещенном огромным количеством свечей. Каждый может зайти
сюда и зажечь огонь в память о тех, кто погиб, но не будет забыт.
Я
вышла из музея совершенно опустошенная. Не хотелось ничего
говорить, просто комок стоял в горле. Хотелось зарыдать
в яростном бессилии от той жестокости, на которую способны люди.
Увы, прошлое не изменишь, но для тех, кто когда-либо ступил
на порог этого музея, будущее изменится навсегда.
Сайт
музея
