Премьера
нового блистательного шоу «Два часа еврейского счастья»
17
сентября после трех дней, проведенных в Московском международном
аэропорту и попыток попасть на свой рейс, всемирно известный
Московский еврейский хор прилетел в Майями, чтобы как
раз успеть на вечернее представление (презентация нового
диска).
Этим
начинается турне коллектива по 20 городам Соединенных
Штатов Америки и Канады, которое завершится 14 ноября
концертом в знаменитом Карнеги-холле в Нью-Йорке.
«Мы
даже не рассматривали возможности отмены нашего турне.
Американца и американские компании поддерживали нас, когда
мы начинали 12 лет назад. Теперь настала наша очередь
отблагодарить этих людей и эту страну», – говорит художественный
руководитель и дирижер Михаил Турецкий.
После
сенсационных гастролей по Европе, перед приездом в Америку
Михаил Турецкий дал интервью.
-
Михаил, наши читатели хотят знать о вас буквально все:
где родились, кто ваши родители?
-
Ну что ж, тогда начнем с самого начала. Родился в Москве
в 1962 году в простой еврейской семье. Мама работала няней
в детском саду, а папа – сначала экономистом, а потом
мастером цеха на подмосковной фабрике. Я у них поздний
ребенок. Отец мой, 1913 года рождения, приехал в Москву
в 1931 году. Воевал. Буквально накануне войны познакомился
с мамой и увез ее из Белоруссии. А через девять месяцев
в местечко, где мама родилась, пришли фашисты и всех ее
родственников закопали живьем. Поэтому можно сказать,
что любовь спасла маме жизнь.
-
Когда вы начали заниматься музыкой?
-
С первого класса школы. Но, поскольку мои малоимущие родители
не могли купить мне фортепиано или скрипку, учился по
классу флейты: она была доступней по деньгам. А потом,
когда мне было лет десять, мой дядя, двоюродный брат отца,
дирижер Рудольф Баршай, услышал мой голос и посоветовал
поступить в Хоровое училище имени Свешникова. Там я начал
профессионально учиться музыке, пению и хоровому дирижированию.
Петом учился в Гнесинском институте. Стажировался как
симфонический дирижер. Окончил все это с отличием и работал
в музыкальном театре Юрия Шерлинга. А потом ректорат моего
института порекомендовал меня на должность руководителя
создающегося хора Московской синагоги.
-
Когда это случилось?
-
В конце 1989 года. Еврейская американская организация
«Джойнт» взялась тогда за возрождение еврейских традиций
в России, в том числе и музыкальных. Одним словом, был
запрос, поступило предложение. Я возглавил хор с первой
репетиции. Так до сих пор с ним и работаю. Кроме того,
этот период совпал для меня с очень тяжелым личным потрясением.
За две недели до того, как я получил предложение возглавить
еще не существующий хор синагоги, в автомобильной катастрофе
погибла моя жена. И вот два этих глубоких ностальгических
чувства – личное и национальное – соприкоснулись. А духовная
музыка требует именно такого мощного внутреннего напряжения…
-
Что послужило толчком к этой форме вашего творчества.
С чего все началось?
-
С Иосифа Давыдовича Кобзона, который заметил нас и пригласил
в свой прощальный тур, чтобы петь сорокаминутную программу
из еврейских песен. Это была огромная работа – около ста
концертов по всем бывшим республикам Союза. И за это время
мы почувствовали себя на сцене в новой для себя роли достаточно
уверенно.
-
Ваша аудитория за годы становления сильно изменилась?
-
Сильно. Но я, на самом деле, понимаю, что вы хотите спросить:
как в такой стране, как Россия, еврейский хор может пользоваться
столь бешеной популярностью? Меня часто об этом спрашивают.
И я всегда отвечаю: «Мы – маленький любимый еврейский
хор большой России. Но на самом деле все, конечно, серьезней.
Во-первых, мы, так или иначе, часть русского культурного
процесса. А во-вторых, мы постарались вырваться за рамки
национальной замкнутости и сами пошли навстречу публике,
чтобы показать ей, что такое еврейская культура. И публика
ответила нам интересом и признательностью. Нас стали слушать
люди других национальностей, и я этим очень счастлив.
Знаете, как бывает? Подходит в Харькове после концерта
мужчина и говорит: «Всю жизнь я считал себя антисемитом,
а вот послушал вас и понимаю, что просто ничего не знал
о евреях».
Журнал
«Теленеделя» (США),
1-7 октября 2001 г.
