Эксклюзивное
интервью в Майами (пер.
с англ.)
С.И.:
Михаил, наши читатели хотят знать о вас всё: где вы родились, кто
были ваши родители?
М.Т.:
ОК. Давайте начнем с самого начала. Я родился в Москве в 1962 г.
Мои родители – простые еврейские люди, очень простые. Мать работала
няней в детском саду, ухаживала за детьми. Отец был экономистом,
затем рабочим на Московской фабрике. Я у них поздний ребенок.
Мой
отец родился в 1913 г. Он приехал в Москву в 1931 г. Участвовал
во Второй мировой войне. Прямо перед началом
войны он встретил мою мать. Она из Белоруссии. Она влюбилась в него
и поехала с ним в Москву. Спустя десять месяцев после того, как
она уехала, в ее родной город вторглись нацисты. Вся её семья, вместе
с сотнями других, была брошена в ямы и похоронена заживо. Именно
поэтому мы можем сказать, что любовь спасла жизнь моей матери.
С.И.:
Ваши родители – религиозные люди?
М.Т.:
Мои бабушка и дедушка были очень религиозны. Мой прадед со стороны
отца был раввином. Отец – уникальный человек. В 87 лет он все еще
катается на коньках и танцует каждую неделю. У него философский
подход к жизни. Он – вечный оптимист, который любит солнце, природу
и вообще жизнь вокруг.
С.И.:
Когда вы начали изучать музыку?
М.Т.:
С первого класса школы, когда мне было 7 лет. Мои родители были
слишком бедны, чтобы купить пианино или скрипку, так что они дали
мне флейту, на которой я начал играть. Когда мне было 10 лет, Рудольф
Баршай услышал, как я пою, и предложил мне поступить в училище
им. Свешникова. Именно там я начал изучать музыку профессионально,
включая вокал и хоровое пение. Позже я учился в институте им. Гнесина. Также я обучался как дирижер симфонического оркестра.
Получил высшее образование с отличием и работал в музыкальном театре
Юрия Шерлинга.
С.И.: Что было потом?
М.Т.:
В конце 1989 г. American Jewish Joint Distribution
Committee (JDC; Американский Еврейский
Объединенный Комитет Распределения «Джойнт»)
получил разрешение возродить еврейские музыкальные традиции в России
после того, как еврейская культура за 70 предыдущих лет оказалась
на грани исчезновения. Декан института рекомендовал меня для только
что сформированного хора при Московской синагоге.
С.И.: Когда вы шли в синагогу впервые, откуда вы знали, что нужно
делать? Как вы планировали свое будущее?
М.Т.:
Я не представлял себе никакой музыки, почти вся еврейская музыка
была погребена под
гнетом коммунистического режима.
С.И.:
Где вы познакомились с литургической музыкой?
М.Т.:
«Джойнт» помог чрезвычайно, это было истинное
благословление. Они привезли в Москву известного нью-йоркского кантора
Joseph Malovany.
Позже, когда мы начали свой тур, мы ходили в музыкальные библиотеки
Израиля и других стран. В этих библиотеках мы нашли музыку, которая
была привезена в Америку из России. Я был настроен
познакомить русских людей с этой музыкой. Теперь эта музыка исполняется
в самых больших синагогах и концертных залах России.
С.И.:
Как вашу личную жизнь затрагивала ваша причастность к Московскому
еврейскому хору?
М.Т.:
В то самое время, когда я испытывал этот Ренессанс в еврейской музыке,
в моей жизни произошла большая личная трагедия. За две недели до
того, как первый храм должен был открыть нам свои двери, моя жена
погибла в автомобильной катастрофе. Возможно, из-за этой трагедии
чувства глубокой духовности пробудились в моей душе для еврейской
традиции. Причастность к этой красивой музыке заполнила существенную
пустоту в моей жизни, я не знаю, смог бы я выжить тогда без этого.
С.И.: Как вы стали концертным исполнителем из директора хора?
М.Т.: Я чувствовал потребность обратиться к более широкой
аудитории и решил расширить наш репертуар. Чтобы включить в него
дополнительные типы музыки и музыкальные традиции. Этим способом
мы могли представить российским евреям широкое музыкальное разнообразие.
Мы
расширили еврейский репертуар хора, чтобы включить что-то из еврейской
классики, литургической музыки, русских песен, известных бродвейских хитов, французского шансона, чтобы создать вдохновляющее
смешение традиционного с современным.
Традиционная канторская музыка для меня
– основа той музыки, которую я хочу принести сегодняшним зрителям.
В России большинство зрителей находят традиционную литургическую
канторскую музыку «старомодной». Наша
цель при создании той музыки, уместной в сегодняшнем мире, состоит
в том, чтобы привнести в нее современные стилистические темы и ритмы.
С.И.:
Что было вашим первым большим перерывом?
М.Т.:
Легендарный еврейский певец в России, Иосиф Кобзон, пригласил меня
и мою группу присоединиться к нему во время его прощальных концертов.
Мы пели с ним вместе на одной сцене более чем в ста городах России
и Европы. Это было поворотным моментом для нас, мы чувствовали,
что наконец нашли себя.
С.И.:
Какие трудности были у вас, как у еврейского хора, в преодолении
российского антисемитизма?
М.Т.: Понятие финансирования еврейского искусства в России
было так же чуждо, как и капитализм! Моя группа и я выступали бесплатно
в течение многих лет перед заключением нашего контракта, который
должен был привести нас в Америку. Мы выступали в храме Emanu-El
в Майами в течение 2-х лет и послали много денег другим нашим певцам,
которые остались и выступали в Москве. Соединенные Штаты стали для
нас действительно страной больших возможностей. Когда мы вернулись
в Москву в 1996 г., на нас обратил внимание мэр Москвы Юрий Лужков,
который дал нам официальное звание Еврейского хора Москвы. В 1999
г. мы были признаны Михаилом Горбачевым, что также было признаком
быстрых изменений, охвативших Россию.
С.И.: Как стало возможно для такого маленького еврейского
хора достигнуть столь высокого уровня популярности, особенно в России?
М.Т.:
Мы – крошечный драгоценный камень в короне
Российской империи (смеется). Но на самом деле все более серьезно.
Прежде всего, мы – часть культурного развития и продвижения России.
Мы стремимся продемонстрировать скрытое прошлое нашей страны, чтобы
не повторять ошибок, сделанных прежде. Мы противостоим нашей аудитории
и публике, стремясь показать ей, что такое еврейские традиции. В
корне современного российского антисемитизма – невежество. Мы гордимся,
что наша аудитория оценила нашу музыку и нашла время, чтобы узнать
больше об иудаизме.
С.И.: Какова ваша цель теперь, когда вы достигли такого уровня
популярности?
М.Т.: Теперь более чем когда-либо мы должны повысить знания
людей об иудаизме. Все евреи в России и во всем мире нуждаются в
том, чего они сейчас не имеют – в мире и свободе от антисемитизма.
Мы адаптировали известную песню L'Chaim, где мы поем: «Пусть живет Россия дружно, что
еще еврею нужно». Через нашу музыку мы молимся о том, чтобы евреи
повсюду жили в мире. Это наша единственная цель.
Сергей
Иванов
Moscow Times,
2001.
Источник
