Разные о разном. Ирина Апексимова & Михаил Турецкий

Говорят, сильным личностям сложно вместе. Мы рискнули: пригласили музыканта, руководителя хора своего имени Михаила Турецкого и актрису, президента собственного продюсерского центра Ирину Апексимову. Темы герои затронули самые разные: от мужской полигамности до правильного распределения материальных благ.

М: Ира, я понял, что ничего о тебе не знаю! Ты из какой семьи?

И: Мама – дирижёр-хоровик, папа – музыкант. Естественно, меня гоняли в музыкальную школу.

М: Теперь ты можешь спеть с «Хором Турецкого»! Есть идея, чтобы в моей программе приняли участие звёзды театра и кино…

И: Конечно! Я хотела быть артисткой оперетты, меня не взяли.

М: И пошла работать в драму. Ты ведь в МХТ работала! А потом всё же решила оставить репертуарный театр и ушла в свободное плавание. Твоя жизнь сегодня очень разнообразна: кино, антреприза, собственное агентство. И как ты распределяешь своё бизнес-время?

И: Ой, «бизнес-время» – это не про меня. У меня совершенно отсутствует деловая жилка.

М: А в чём для тебя разница между игрой в театре и кино?

И: Во-первых, театр – это сиюминутное действие, ну как у тебя на концерте. А кино можно переснять. Например, чтобы сыграть страсть на экране и на сцене, нужны совершенно разные энергозатраты.

М: Эта беседа очень кстати, я недавно впервые снялся в кино – в фильме «Амнистия президента». Неимоверный кайф! Играл начальника колонии. Сравнить живое общение на сцене и работу в кино, согласен, невозможно. На сцене я всегда импровизирую, слышу дыхание зала, а в кино дыхание режиссера.

И: Твой герой поёт?

М: Там поёт мой хор – в тюремной одежде, но с интеллигентными лицами. «Голуби летят над нашей зоной…» (Поёт.) Этот опыт был полезен, я бы хотел ещё сняться.

И: Твоя новая программа называется «Аллилуйя любви»…

М: Да, она о любви – к женщине, к Родине, к Богу, к спорту. В ней есть, например, хулиганский номер, когда песня «Как много девушек хороших» переходит в Sexual revolution. Наверное, это не так романтично, зато конкретно. (Улыбается.)

Cosmo: Почему вы обратились к теме любви именно сейчас – в твоей жизни произошли какие-то перемены?

М: Нет, всё по-прежнему – я женат! к этой теме я обращаюсь всегда – в нашем репертуаре много песен о любви на 10 языках мира. А вообще надо подальше держаться от влюблённости, ведь она опасна! (Смеётся.) особенно когда влюбляется семейный человек, да ещё и с детьми, - одни страдания! А если серьёзно, я счастлив, что у меня есть вдохновение и без новых влюблённостей в новых женщин – меня подпитывает любовь к музыке.

И: Разве неьзя всю жизнь быть влюблённым в одну женщину?

М: Конечно, нет! Мужчина полигамен. Ну есть, конечно, однолюбы… Здесь такая история… Если мужчина пришёл и сдался одной женщине, он уже пропал. «Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей». Я убеждён, что когда сильно влюблён, то есть на уровне невроза, то отношения не могут быть счастливыми.

И: И что же в таком случае делать женщине?

М: Искать компромисс, договариваться. Есть такое понятие, как несвоевременность. Мы женимся вроде бы по любви, а потом приходит ещё одна любовь – может быть, даже более настоящая. И что делать?

И: Любить. Каждый раз.

М: Вот американцы – практичные люди: они каждый раз составляют брачный контракт. А у нас… Можно, конечно, влюбиться, увлечься, но надо себя сдерживать.

С: Зачем сдерживать – ломайте уж дрова до конца!

М: Ага, а потом смена декораций: раскладушка, коммуналка, гора пустых бутылок! Но не все же к этому готовы – есть недвижимость, которую не хочется делить!

И: В чём-то согласна – трудно быть влюблённым всю жизнь. Но сдерживаться у меня не получается. Какое-то время сдерживаю, а потом хоп – и… смена декораций! Каждый раз как в последний.

М: Может, у меня сейчас такой период, когда я не хочу ничего менять. Дайте мне пожить в семье, ладно? До моей семьи и у меня были серьёзные пожары в жизни – не хочу я больше никаких пожаров. Плохо это? Мне хватает страстей! Я люблю свою публику, в которой много женщин. Мне потом говорят: «Вы и ваши артисты на концертах столько обещаете женщинам в своём взгляде!». Да, в этот момент мы их любим!

С: Психологи говорят, что нельзя быть стопроцентно успешным в любви и работе одновременно – если только чередовать во времени.

М: Мужчине, который делает счастливой толпу, редко удаётся сделать счастливой одну женщину. Очень много энергии уходит на сцене.

И: С другой стороны, успешному в профессии человеку легче любить, он уверен в себе. Я не очень верю домохозяйкам, хотя есть, наверно, и среди них счастливые.

М: Я понимаю, что не целиком принадлежу своей семье. Даже иногда страдаю от этого. Главное, чтобы всё было открыто: вторая половина должна видеть, понимать, что ты действительно занят. Некоторые мужчины разрешают своей женщине быть звездой на сцене – без ревности, зависти. Это серьёзное испытание для обычного мужика.

И: Да, мне это очень знакомо. Как правило, мне встречаются мужчины-артисты, а это двойная проблема. Важно понять, что мы любим друг друга вне рейтингов и регалий, но при актёрском честолюбии профессиональное соперничество, особенно если женщина успешнее мужчины, – практически неразрешимая проблема!

С: Вы сейчас больше счастливы в любви или работаете?

И: (Много-много раз плюёт через оба плеча.) Что б не сглазить! У меня сейчас тот счастливый момент, когда везде хорошо! Я наконец-то нашла мужчину сильнее меня. Всю жизнь ко мне тянулись более слабые, а я никогда не хотела быть мамой или старшей сестрой.

М: Да, Ира, ты производишь впечатление счастливой, гармоничной женщины. Ты создаёшь замечательную ауру. Я это чувствую. У меня сейчас тоже всё хорошо. Моя супруга понимает меня и не мешает мне работать. Когда она только переехала из США в Россию, её напрягала моя известность, поклонницы. Теперь Лиана принимает участие в моём творчестве и даже предлагает ввести в номер какую-нибудь красивую девушку, считая, что это полезно для дела, для бизнеса, и… согласна потерпеть иллюзию конкуренции.

С: Ира, а легко ли найти сильного мужчину в актёрской среде?

И: Одно время я мечтала найти врача или адвоката. Но я здесь.

М: В идеале надо уходить от поиска партнёра в своей сфере. Мне это удалось. Существуют, конечно, примеры из классической среды: дирижёр и скрипачка или дирижёр и прима, - но они недолговечны.

С: Ирина, какие новые профессиональные проекты вызвали в вас противоречивые чувства?

И: Я сняла кино. Наглая заявка. В последние годы я снималась, мягко говоря, в не очень профессиональном кино. И так захотелось сделать что-то о жизни человеческого духа, чтобы люди произносили грамотно построенные фразы. Поэтому, когда мне предложили снять фильм, я бросилась как в омут с головой. Чистой воды авантюра! По ночам писала сценарий… На первом этапе была в ужасе: не знала, что и как делать, казалось, что ничего не выходит, что это не моё. Уже в конце поняла, что не буду зарекаться, настолько понравилось! Это «кино выходного дня», которое будет идти по ТВ.

М: Ира, какой ты режиссер: дипломатичный, агрессивный?

И: Ну я же сама актриса, поэтому я, конечно, не кричу и никого не терроризирую. Кстати, для меня было открытием, что половина успеха фильма – это музыка.

М: (Задумывается.) Музыка создаёт определённое настроение. Режиссура и атмосфера фильма всегда воспринимаются именно через неё. Представь себе сцены из фильмов «однажды в Америке» или «Служебного романа», где звучит музыка. Убери её – и всё станет менее выразительным и потеряет то ощущение, которое потом остаётся с нами.

С: Ирина, где вас можно сейчас увидеть на сцене?

И: В мюзикле «Весёлые ребята»…

М: (Поёт.) Легко на сердце от песни весёлой!

И: Да! Хочу сделать спектакль по когда-то знаменитой оперетте Штрауса «Летучая мышь» – с музыкой в современной обработке и поющими драматическими актёрами.

С: Что для вас деньги?

И: Всё! (Смеются.)

М: «Деньги – грязь, но без них никуда».

И: Без них не мог бы существовать «Хор Турецкого».

М: А вот и нет! «Хор Турецкого» – это уникальная история, которая родилась без инвесторов. Мы раскрутились через «сарафанное радио», без ротаций, клипов. Теперь мы способны собрать четыре аншлаговых концерта в Кремле. Были времена, когда у меня не было денег. Я помню, как в 20 лет полгода ходил в одних джинсах. Потом упёрся рогом и к окончанию Гнесинки купил «Жигули». Машину приходилось прятать в переулке, потому что было неудобно перед преподавателями, которые ездили на метро.

И: А у меня до сих пор то густо, то пусто. Я запросто могу спустить все деньги, потому что знаю – заработаю.

С: На что вы в последний раз всё спустили?

И: На спектакль «Весёлые ребята».

М: Вот это по-взрослому. Я на такие поступки, например, не готов. Это круто. Снимаю шляпу!

С: Михаил, вы как-то сказали, что всегда зарабатывали больше, чем тратили. Это гены?

М: Наверное. Мои родители зарабатывали мало, я рано понял, что надеяться нужно только на себя. Поэтому осторожно относился к деньгам. После всех этих историй я не боюсь безденежья – было бы настроение жить, а деньги я всегда заработаю. Как в «Унесённых ветром»: «Я больше никогда не буду бедным!»

И: Я просто не умею быть бедной.

М: Однозначно! Ира – сильный человек, а сильный человек не может себе этого позволить.

С: А что вы мечтаете приобрести?

И: Большой театр.

М: А я мечтаю собрать собственный оркестр, примерно из ста человек. И сделать его лучшим в мире! А театр, надеюсь, у меня скоро будет. Правда, не Большой. Мы планируем открыть школу мюзикла для одарённых детей.

С: А вы споётесь!

И & М (Поют вместе.) Протопи ты мне баньку по-белому!

Олеся Якунина,
Cosmopolitan, апрель 2008
Благодарим ресторан Spettacolo
в галерее «Времена года»
за помощь в организации интервью

Назад в "Статьи"